глава 1

В комнате было темно. Только лунный свет струился через распахнутое окно. Хиаши Хьюга сидел в кресле, и его собеседнику была видна только часть его тела. Остальное – грудь и лицо – скрывала темнота.
— Как вы намерены поступить с Неджи-саном? – спросил его поверенный, сидя перед ним на циновке.
— Я намерен сделать его главой клана, — спокойно отозвался Хиаши.
— Что? Но Хиаши-сама, это же непозволительно!
— Почему? Неджи идеальный кандидат на эту роль. Я уверен, моя слабохарактерная дочь не справится с ответственностью, возложенной на нее, как на будущую главу клана. Хинате нужен советник, помощник и твердый путеводитель в разных решениях. Им станет Неджи. У меня нет сыновей, а он мне почти как родной. К тому же он – гений клана Хьюга и не раз доказывал это на деле. Поэтому, я считаю, что это наилучший выход из создавшегося положения.
— Каким образом вы собираетесь сделать Неджи-сана главой клана?
— Я женю его на Хинате.
— Что?! – несдержанно воскликнул его собеседник. – Но это же… недопустимо! Неджи-сан ее двоюродный брат!
— Это не имеет значения. Для меня благополучие клана стоит выше этических моралей или мнения людей. – отрезал Хиаши. – А сейчас я хочу, чтобы ты устроил так, чтобы они проводили вместе как можно больше времени.
— Еще больше? Они и так тренируются вместе по нескольку часов в день!
— Значит, сделай так, чтобы они проводили вместе весь день! – с нажимом произнес нынешний глава клана.
— Да, Хиаши-сама, — поверенный поклонился и вышел из комнаты своего господина.

Хината упала на землю и скорчилась от боли. Снова. Проклятие, она снова лежит у его ног и снизу вверх наблюдает его холодное безразличное лицо! Неужели она не стала ни капельки сильнее? Как обидно… Но она не имеет права жаловаться. Она – наследница клана Хьюга и должна оправдывать это звание. Поэтому нужно снова найти в себе силы преодолеть унижение и подняться на ноги в очередной бесчисленный раз. И взглянуть в такие же прозрачные, непроницаемые и ничего не выражающие глаза, как и у нее самой.
Щурясь от боли, вся в синяках и ссадинах, наследница клана Хьюга вновь встала на ноги, шатаясь и прижимая руку к ушибленному боку.
— Я… я готова продолжать, Неджи-сан, — прошептала она.
— Уверены, Хината-сама? – вежливо спросил он.
— Д-да, — нетвердо ответила девушка.
— Вам стоит отдохнуть немного, — безэмоционально сказал Неджи.
— Нет, Неджи…
Он вместо ответа молча повернулся к ней спиной, прошел под навес и сел на тахту.
— Я устал. – коротко сказал он, хотя Хината понимала, что он лжет.
Она не знала, как расценивать его слова. Может ему надоело тренировать слабачку без особых продвижений? А может он, таким образом, в своей манере пытается проявить заботу о ней? Она терялась в догадках.
— Хорошо, — пробормотала Хината. – Прости, Неджи-сан, я не подумала о твоем самочувствии. Ты, должно быть, и в самом деле устал.
Он просто кивнул и указал на место рядом с собой. Хината подошла к нему и села рядом. Неджи протянул ей чашку с холодным зеленым чаем, и она с благодарностью приняла ее из его рук, чуть задев его пальцы своими. На секунду ей показалось, что Неджи вздрогнул, но потом она решила, что просто переутомилась. Руки ее дрожали от усталости так, что она чуть не расплескала на себя весь чай. Неджи в это время сидел, широко расставив ноги, опираясь на них руками, и смотрел куда-то вдаль. О чем он думал в такие моменты, Хината никогда не могла угадать, но она бы многое отдала за то, чтобы узнать это. Вообще, Неджи, хоть и жил с ней в одном доме, прямо в комнате напротив ее собственной, но был очень скрытным и замкнутым. Он почти никогда не разговаривал с ней без особой на то необходимости. Хината никогда не видела его в то время, когда он не занимался с ней ее тренировками. А ведь в детстве все было совсем по-другому...
…Двое детей играли на заднем дворе за домом. Маленький мальчик и маленькая девочка. Оба улыбались и смеялись. Малютка Неджи сплел венок из цветов и надев его на голову девочки, от радости и гордости своей работой захлопал в ладоши. Потом обнял ее и нежно, но пылко заявил: «Я буду всегда защищать вас, Хината-сама!»
…Почему же сейчас он так отдалился от нее? Когда это начало происходить?
С грустью Хината думала о своем брате и каждый раз прятала тоскливый взгляд, чтобы он ничего в нем не прочел. И старалась сблизиться с ним одним единственным доступным ей теперь способом: стать сильнее, чтобы добиться от него хотя бы малюсенькой похвалы… Но Неджи был с ней в крайнем случае лишь холодно вежлив. Когда же он был не в духе, он становился резок с ней. Хотя никогда не повышал на нее голоса. Это угнетало Хинату, которая по натуре своей была добрая и отзывчивая. Как бы она ни старалась восстановить их прежние отношения, Неджи по-прежнему оставался к ней равнодушен и холоден и не подпускал ее к себе, как раньше. Его душа теперь была закрыта для Хинаты. Прошло то время, когда детьми они делились всеми своими секретами и тайнами… Оно безвозвратно кануло в прошлое, сейчас Неджи превратился в равнодушного, почти всегда угрюмого, не выказывающего никаких эмоций сноба. Не будь Хината добрейшей и ласковейшей девушкой на земле, она бы подобрала для своего двоюродного брата куда более жесткий эпитет. Например, холодный ублюдок. И куда только подевался тот милый ласковый ребенок, каким он был раньше? Любимой фразой Неджи в детстве была: «Я всегда буду защищать Хинату-сама!». А теперь… он просто закрылся от нее. И похоже… навсегда.
— Неджи-сан, — робко обратилась к нему Хината, снова пряча свои грустные мысли в самые дальние закоулки своей души, — может быть, продолжим?
Он не сразу отозвался, словно глубоко задумался. А когда повернулся к ней и посмотрел на нее, Хината вновь с горечью увидела его такие холодные и непроницаемые глаза.
— Да, Хината-сама, — сказал он безразлично. – Как пожелаете.

глава 2

Утро было ясным и безоблачным. Как и все утренние часы в Конохе. Тихая, спокойная, хотя и многолюдная, деревня. Столица страны Огня. Неджи никогда не считал это место своим родным домом. Он не знал, где его дом с тех пор, как умер его отец. И с тех пор, как он добровольно отдалился от той, кто, единственная, могла заменить ему солнце и воздух. Хината, милая, родная, но недосягаемая. И почему его угораздило родиться в клане Хьюга? Ведь он не может быть с Хинатой, являясь ее двоюродным братом. Еще в детстве он очень сильно любил ее. И тогда, когда он держал ее за руку, ему казалось, что они будут вместе всегда. Но чем старше Неджи становился, тем яснее с ужасом осознавал, что та любовь, которую он испытывает к своей двоюродной сестре, недопустима. Ее просто не должно существовать. И как только он понял это окончательно и смог с этим смириться, он постарался отдалиться от нее как можно сильнее. Каждый раз, когда он говорил ей что-то, он цедил слова сквозь зубы, чтобы сдержать мучительный стон, глядя, как он сам собственными руками причиняет ей боль. Но Хината все стерпела. И старалась делать вид, что ничего не изменилось. Просто она сделалась необычайно тиха и молчалива. Неджи заставлял себя сквозь зубы говорить ей резкие грубые слова. И сейчас, и тогда, на экзамене на чунина, когда он должен был с ней сражаться. После того, как он почти смертельно ранил ее, Неджи не выходил из свой комнаты целых три дня. Он ненавидел себя за свой поступок. Но Хината оправилась от нанесенных им ран и простила его. Ее прощение было для него, как соль на открытую рану. Она была так добра, мягкосердечна и отзывчива. А он так ее обидел.
«Простишь ли ты меня когда-нибудь, Хината?»..

Неджи вышел из дома и посмотрел на восходящее солнце. Коноха просыпалась. Птички щебетали, солнышко смеялось, детишки спешили в академию, и только Неджи хмурился, словно туча. И так было уже не первое утро. Он устало прикрыл глаза рукой и вдруг услышал звонкий голос Хинаты позади себя:
— Неджи-сан!
Он не хотя обернулся, вынужденный снова нацепить на лицо непроницаемую равнодушную маску.
— Да, Хината-сама?
— Ты уже уходишь? – спросила девушка, подбежав к нему.
Он кивнул.
— На миссию?
Снова безразличный ничего не выражающий кивок.
— И когда вернешься?
— Не знаю. – Пожатие плеч. Равнодушный взгляд.
Хината опустила глаза и с едва различимыми нотками разочарования в голосе прошептала:
— Понятно.
Неджи внимательно посмотрел на нее и, не выдержав, спросил:
— Вы что-то хотели от меня, Хината-сама?
Она бросила на него смущенный испуганный взгляд, чуть покраснела и снова уставилась себе под ноги.
— Н-нет, Неджи-сан, ничего. Я просто поинтересовалась. Потому что я собиралась эти несколько дней потренироваться с Наруто, и хотела предупредить тебя, что наши тренировки на время отменяются…
Неджи отвернулся и стиснул зубы. Ксо! Этот Наруто! Как заноза в одном месте… Как же больно…
— Отлично, — холодные, предельно вежливые слова слетели с его губ. – Меня, скорее всего, не будет долго.
Бросив это, он повернулся и пошел прочь со двора. Хината в замешательстве смотрела ему вслед. Снова этот равнодушный холодный тон! Что опять она сказала не так? Тембры его голоса менялись так внезапно, что она не успевала за ними следить. Такие резкие перемены даже пугали ее, и она вздрагивала всякий раз, когда он внезапно резко и холодно отвечал на какой-нибудь ее вопрос или комментировал ее реплику, что случалось крайне редко, поскольку зачастую Неджи предпочитал отмалчиваться в ее присутствии. И это было самым обидным, учитывая, что Хината собственными ушами слышала, как он иногда смеялся, находясь в компании Тен-Тен и Ли. Да, наверное, этого и следовало ожидать, ведь она сама не умеет шутить так же остроумно, как Тен-Тен. Она такая скучная и серая… Неджи больше никогда не будет интересно общаться с ней. Вот почему он и прекратил это делать. Наверное, она заслужила такое обращение. Сама виновата, раз даже не может обратить на себя внимание брата…
Хината вздохнула. Ну и ладно. Пускай Неджи остается холоден с ней, сколько его душе угодно, но зато у нее есть Наруто! И он ее любит. Так что все же, не смотря на безразличие брата, жизнь продолжается. Потому что Наруто ее любит, и этого более чем достаточно для нее.
Немного приободрившись, Хината поспешила на встречу со своим ненаглядным. Наруто успешно служил ей святым идолом в течение многих лет, и еще ни разу ее вера в это золотоволосое чудо не пошатнулась. Еще ни разу блондин не разочаровал ее. И Хината, как бы расстроена не была, всегда утешалась в его объятиях. Вот и сейчас она спешила к нему, чтобы отогреться золотым теплом возлюбленного от пронзительного холода глаз и голоса Неджи.
Наруто как всегда опаздывал, но на этот раз Хината прождала его всего лишь пять минут. Он прибежал запыхавшийся, но как всегда сияющий и веселый. Быстро, но нежно чмокнул ее в щеку, и сразу спросил:
— Ну, куда пойдем?
Хината робко улыбнулась ему и пожала плечами.
— Наруто-кун… — произнесла она чуть слышно. Как и всегда она просто млела от счастья в его присутствии и не знала, что сказать, хотя и научилась не падать в обморок от его близости.
— Ну сколько раз я тебе говорил не называть меня так, Хината! Просто Наруто, — с улыбкой поправил ее он и притянул к себе за талию. – Ладно, пойдем, позавтракаем в Ичираку?
Как бы подтверждая это решение, его всегда голодный и бездонный желудок поддерживающее заурчал. Хината кивнула и пошла рядом с ним, придерживаемая им за талию. Его рука просто обжигала ее золотым пламенем. Она уже два года встречалась с Наруто, а все никак не могла привыкнуть к его прикосновениям. Она все так же безудержно краснела, как и в первый раз, и прятала взгляд. Сомнений не было, ей нравились нежные прикосновения Наруто, но они же и смущали ее ужасно. А уж когда Наруто изъявил желание поцеловать ее… В первый раз она и правда грохнулась в обморок. Но потом немного привыкла и позволяла ему целовать ее когда и где угодно. И как угодно… Лишь бы не на людях. Наруто никогда и не настаивал на том, чтобы выносить их отношения на публику, потому что сам смущался показывать свои чувства так открыто. Он мог кричать на каждом углу: «Я люблю Хинату Хьюга! Я! Я!», но целовать ее на каждом углу он уже стеснялся. Это было только на руку Хинате, которая была еще более стеснительной и робкой, чем он. Их никто не мог застать за чем-то более откровенным, чем простое и милое держание за руки. Но, правда, однажды, когда Наруто проводил ее до самого дома и стал целовать на прощание, их застал Неджи, который в это время как раз пришел с тренировки. Оо, Хината тогда чувствовала себя такой сконфуженной, какой не была еще никогда в жизни! Наруто тут же отпрянул от нее, смущенно почесал затылок и нарочито бодрым тоном поздоровался с ним. А Неджи даже не посмотрел на них, просто безразлично кивнул и прошел мимо… Хината тогда вздохнула и с облегчением перевела дух, но долго еще после этого случая не могла спокойно смотреть брату в глаза.
Даже сейчас, вспоминая это, девушка покраснела, как мак, и уставилась себе под ноги, словно кожей ощущала холодный ничего не выражающий взгляд Неджи. Сразу же вспомнилось безэмоциональное выражение его лица и ледяной тон, каким он разговаривал с ней сегодня утром. И вместе с этим воспоминанием остро ощутился горький осадок на душе, который Хината безуспешно пыталась подавить.
— Что с тобой, Хината? – спросил Наруто весело. За два года их встреч он так и не понял, от чего Хината имеет привычку ни с того ни с сего смущаться и краснеть.
Она лишь покачала головой.
— Нет-нет, Наруто-кун, все в порядке.
Но Наруто оказывался иногда куда проницательнее, несмотря на всю свою несообразительность, чем все думали. Он резко остановился и, приподняв ее голову за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.
— Опять Неджи, да?
Хината потупилась, продолжая краснеть.
— Все в порядке, Наруто-кун, правда, — пробормотала она, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Ну хочешь я ему морду набью снова, датте байо?! – вскипел блондин.
Хината испуганно посмотрела на него.
— Нет, нет, Наруто-кун! Говорю же, все в порядке! Неджи тут не… — ну не умела наследница клана Хьюга врать! – То есть он не виноват. Это все я…
— Вечно он испортит тебе настроение с утра пораньше своим дурацким поведением! – продолжал злиться Наруто. – Ну я ему устрою! Я ему покажу как-нибудь, где АНБУ зимуют!
— Наруто-кун! – испугалась Хината, хватая его за руку и заглядывая ему в глаза. – Не… не надо. Лучше… лучше поцелуй меня.
Сказала и покраснела еще сильнее, хотя казалось, дальше уже некуда. Однако Наруто улыбнулся, склонился к ней и прильнул к ее губам. По телу Хинаты пробежала дрожь, когда она почувствовала, как бархатный язык Наруто проникает в ее рот. Она послушно раздвинула губы и прижалась к нему всем своим хрупким телом. В такие моменты она забывала про свою застенчивость, хотя и продолжала краснеть чисто на автомате. Она могла только чувствовать его нежность, его тепло и преданность. Каждый поцелуй с Наруто был для нее чем-то волшебным, незабываемым и прекрасным. Она всегда чувствовала себя так, как будто ее одарило своим вниманием какое-нибудь божество, когда Наруто ее целовал. И за каждый поцелуй она была ему благодарна до глубины души. Почему-то она чувствовала себя обязанной за то, что Наруто наконец-то рядом с ней, и он ее любит! Это было так прекрасно! Годы безответной и незаметной любви не прошли даром! Но никогда ее не отпускало ощущение, словно это счастье ей дано взаймы, и рано или поздно, его потребуют назад…
Оторвавшись от нее, Наруто снова, как ни в чем ни бывало, беспечно ей улыбнулся и потянул дальше.
— Пошли скорее, а то сейчас в Ичираку очередь набьется! – весело сказал он.
Хината кивнула и послушно поспешила за ним.

глава 3

Прошла неделя. Неджи все еще был на своей миссии. Не смотря на его юный возраст, Пятая Хокаге присудила ему звание джонина, и, похоже, он не собирался останавливаться на достигнутом. Он поднимался все выше и выше, на недосягаемую для Хинаты высоту. Он шел к званию АНБУ… Хината воспринимала его брутальность как нечто само собой разумеющееся. Ведь в ее глазах Неджи всегда опережал ее на много шагов, был для нее вторым примером для подражания после Наруто, и она понимала, что никогда не сможет догнать его. Но она не понимала другого: зачем Неджи было так истязать себя тренировками и миссиями? Он ведь и так уже очень силен в техниках, достиг звания джонина и, возможно, скоро станет АНБУ. Так почему же она видит его каждый вечер возвращающимся домой изможденным и усталым? Он больше не тренировался с Тен-Тен и Ли. Он уходил один в лес, подальше от деревни, и там работал над своими техниками, улучшая их и совершенствуя. Хинате никогда не достичь того же уровня, что и он. Но она так хотела… Хотела хоть раз почувствовать на себе его одобрительный, а не холодный и презрительный взгляд. Хотя бы одно-единственное слово… И она бы воспрянула духом. Но каждый день она видела лишь невозмутимый холод в его красивых прозрачных глазах. Он был во всем лучше нее. И так будет всегда.
С горечью Хината осознавала это и смирялась с этим фактом, сидя ночью во дворе на тахте. Слезы готовы были вот-вот пролиться из ее глаз. Да, в этой жизни наследница клана Хьюга плакала только из-за Неджи. Ничто и никто не мог расстроить ее сильнее, чем его холодный тон или презрительный взгляд. Обняв свои колени, сжавшись в клубочек, она сидела под навесом, прислонившись к подпорке, и глотала беззвучные слезы. Уже которую ночь…
Внезапно периферийным зрением девушка заметила белую молнию, мгновенно промелькнувшую и исчезнувшую в густой листве дерева, что стояло неподалеку от ее двора. Как была в одной лишь белой ночной рубашке, Хината поспешила туда, посмотреть, что это. Она активировала бьякуган и охнула. Неджи стоял под деревом, придерживая рукою раненный бок. Вся его белая рубашка была в пятнах крови, которые расплывались с каждой секундой все больше.
Хината бросилась к нему и подхватила прежде, чем он упал.
— Неджи-сан! – испуганно вскричала она.
Не без труда хрупкая девушка дотащила тяжелого парня до навеса и уложила на тахту. Неджи сдавленно простонал сквозь зубы от боли. Кажется он сейчас находился в полубессознательном состоянии. Хината побежала за водой и чистыми бинтами. Которых, к сожалению, не оказалось в доме. Тогда она отрезала от своей ночной рубашке подол, укоротив ее почти до трусиков, и, промыв рану Неджи, забинтовала ее. Все это время юный джонин не открывал глаз и лишь издавал звуки сдержанной боли. Хината больше ничего не могла сделать. В растерянности она сидела перед ним на коленях и беспомощно смотрела на мучения своего брата. Затем спохватилась и хотела побежать в свою комнату, чтобы одеться и найти Сакуру или кого-нибудь еще из медиков, но тут Неджи неожиданно крепко схватил ее за руку.
— Хината… — процедил он, пытаясь сдержать боль. – Не уходи.
От неожиданности девушка широко распахнула свои и без того большие глаза и уставилась на него в немом вопросе.
— Ос… танься. Больно, — пробормотал Неджи, закрывая глаза.
Хината в растерянности смотрела на него несколько минут, а потом решила, наконец, что делать. Она осторожно подняла Неджи, закинув его руку себе на шею, и потащила его в его спальню. Уже на лестнице Хината вдруг осознала, что почти никогда не была в комнате Неджи. Сердце ее екнуло и сделало несколько головокружительных переворотов. Сейчас она туда войдет… Она пинком распахнула дверь и с облегчением уложила брата на постель. Стерла со лба пот и попыталась отдышаться. Черт, Неджи был невероятно тяжелым!
Она зажгла лампу и придвинула ее поближе к кровати, чтобы рассмотреть его рану. Она с трудом, осторожно, перевернула его на живот, чтобы снять рубашку и невольно зажала ротик ладонью. Еще бы Неджи не быть тяжелым! Нарастил себе мускулов… Даже спина бугрится мускулистыми лопатками и небольшой бугор выделяется у основания шеи. Хината покраснела и быстренько сняв с брата рубашку, снова аккуратно перевернула его на спину. Легче от этого не стало, у Неджи и там имелось что показать. Мощные мышцы пресса крупными кубиками выделялись на животе, и Хината никак не могла понять, когда Неджи успел так раздаться в плечах. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз видела его обнаженным по пояс. Ну да, давно… Девушка вздохнула и принялась обтирать его худощавое, жилистое, мускулистое тело от уже подсохшей крови, не забывая при этом ярко краснеть. Наконец, когда эта нелегкая работа была закончена, Хината заботливо укрыла его одеялом и собралась уходить, как услышала какое-то неясное бормотание. Неджи заворочался. Стал тяжело дышать, словно задыхался, и что-то тихо говорить. Его глаза метались под закрытыми веками, а губы шевелились быстро-быстро, и Хината не могла разобрать, что он говорит. Но несколько слов услышала ясно и отчетливо:
— Нет! Только не это… не так, пожалуйста… — с мукой в голосе простонал он. – Хината…
Девушка тут же подалась вперед и нежно взяла его за руку.
— Я здесь, Неджи, все в порядке, — успокаивающе произнесла она и положила ему на лоб вторую ладонь.
Лоб был горячим и пылал.
Хината приложилась к нему щекой на минуту, а потом снова положила на него ладонь.
— Все в порядке, — продолжала увещевать она, сама не понимая, что говорит.
Еще никогда она не видела Неджи таким. Сейчас он не контролировал себя, и ей страстно хотелось узнать, к чему относятся те слова, что он сказал в бреду.
Неджи, как это ни странно, успокоился, ощущая ее прохладную ладонь на своем лбу, и перестал ворочаться. Какую-то минуту он тихо лежал с закрытыми глазами, а потом вдруг открыл их так резко и внезапно, что Хината даже вздрогнула от испуга.
— Хината-сама, — пробормотал он. – Жарко… задыхаюсь.
Тут, наконец, до Хинаты дошло, что он, возможно, может быть отравлен. Она активировала бьякуган и осмотрела его тело на наличие вредных веществ в организме. Так оно и было: чакра Неджи текла намного быстрее, чем должна была, а все тело просто пылало. Хината без труда разглядела в его чакре какие-то микроскопические частички ярко-красного цвета. Они и заставляли чакру течь быстрее, чем обычно.
Хината заволновалась. Она понятия не имела, что это за вещества такие, какой вред они могут нанести организму Неджи и как на него повлияют. Она решила, что просто станет делать все, чтобы облегчить ему эту болезнь, по-другому и не назовешь… А оставить его одного она боялась. И как назло именно в эту ночь никого не было дома, вся прислуга уже разошлась по домам, а отец уехал в гости к своему другу в соседнюю деревню, забрав с собой ее младшую сестру.
Неджи сказал, жарко. Хината скинула с него покрывало, и теперь Неджи лежал перед ней в одних лишь белых штанах, с перебинтованной талией. Только сейчас, когда он лежал более или менее спокойно, растянувшись во весь рост, по пояс обнаженный, Хината поняла, как Неджи изменился внешне. Ведь не каждую ночь ей удавалось увидеть Неджи в таком расслабленном состоянии. Он стал ужасно высоким. Нет, Хината и раньше замечала, что теперь едва достает ему до груди, но сейчас, когда большое тело Неджи раскинулось перед ней на кровати во всей своей красе, она поняла, что многое пропустила в его внешности. Он был высоким, крепким в кости, худощавым, жилистым и поджарым, отчего мускулы на его теле выделялись еще больше на общем фоне. Черты лица, обычно всегда застывшие в холодном и безразличном выражении, сейчас были расслаблены и спокойны. Губы не кривились в скупой презрительной усмешке, длинные волосы разметались по подушке. Пожалуй, Неджи был единственным парнем, которому шли длинные волосы. Нет, они отнюдь не делали его более женственным, скорее наоборот, придавли его лицу больше мужественности. Ничего не скажешь, ее брат был одним из самых красивых парней, которых когда-либо видела Хината. И она осознав это, страшно покраснела и поспешила отвернуться. Не стоит ей так на него пялиться, а то еще проснется…
Она присела на край кровати и осторожно откинула прядь волос с его лба. Она думала, что Неджи спит. Но Неджи отнюдь не спал. Он находился в каком-то бредовом полубессознательном состоянии и полностью утерял контроль над собой. Тот дротик , что попал ему в бедро, был внутри наполнен какой-то мутновато-красной жидкостью со специфическим запахом. Да и враг попался какой-то непонятный… Кажется, тому ниндзя срочно требовалось снять напряжение в каком-нибудь борделе. И приемчики у него были пошлые. Все те издевки, что он кидал в лицо Неджи вовремя боя отдавали извращенческими наклонностями. А уж что за оружие он применял в бою… Неджи постеснялся бы такое даже под рубашку спрятать. И что за хрень он ввел ему под кожу? Неджи не успел увернуться. А потом враг воткнул ему в бок кунай… К тому времени, как он это сделал у Неджи уже начала кружиться голова, а по телу разлилось какое-то странное щекучуще-приятное тепло. В глазах резко помутнело, и образ противника начал раздваиваться. Неджи уже бросал кунаи вслепую, но без особого эффекта. В какой-то момент он понял, что сражается с воздухом, а его противника уже и след остыл. Он чертыхнулся и направился домой. Уж он не помнил, как ему удалось найти свой дом, но в следующее мгновение он осознал, что теплые руки Хинаты придерживают его за талию. И дрожь пробежала по его телу.
С ужасом Неджи понял, что это была дрожь желания. Сильного, неутолимого, голодного и необъятного. Против воли его губы раскрылись и с них слетело всего три слова: «Хината. Не уходи.»

глава 4

Она осталась. Черт, она осталась! Неджи дышал теперь учащенно, глядя на нее из-под полуприкрытых век, и пытался совладать с этим бешеным, сметающим все на своем пути, безудержным желанием овладеть девушкой прямо здесь и сейчас на этой кровати, игнорируя все еще продолжавшую кровоточить рану. То, что Хината сидела перед ним в короткой просвечивающей ночной рубашке, и он мог практически видеть краешек ее черных трусиков, отнюдь не облегчало ему задачу. Он прекрасно понимал, что это желание – не его желание. Точнее, не совсем его. Нет, он, конечно, хотел Хинату, как ни одну другую, но это желание было просто зверским, рвущим на части все его внутренности и заставлявшим его тело пылать адским неугасимым огнем. Это все было из-за того дротика. Из-за жидкости, что в нем заключалась, понял Неджи. Что это за фигня?
Возбуждающий афродизиак! Вот что это, — понял Неджи внезапно и чертыхнулся про себя. Ублюдок! Чертов ублюдок! Как он посмел сделать с ним это! Неджи стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости. Как только он поправится, он найдет того типа, что метнул в него этот идиотский дротик, и убьет. Причем не один раз, а тысячу! Неджи никогда не замечал за собой склонности к насилию, но того типа он был готов убивать, убивать и еще раз убивать! Если он сейчас сорвется… Черт, если он изнасилует Хинату, то он никогда этого себе не простит! Сам себя убьет…
Неджи еще сильнее стиснул зубы и закрыл глаза, чтобы не видеть Хинату, сидевшую совсем близко… Стоило лишь протянуть руку – и она твоя. Нет, нет, нет! Ничего подобного! Воздух с шумом вырвался сквозь крепко стиснутые зубы, а ладони сжались в кулаки. Где-то в глубине сознания возникло коварное, искушающее и назойливое слово…
«Хочу. Хочу. Хочу. Хочу! Черт, как же я хочу!»
Боль от раны, нанесенной кунаем была почти не заметна. А вот сильное непреодолимое желание не отпускало Неджи и давало о себе знать с каждой минутой все сильнее. Кулаки его сжались с такой силой, что даже костяшки пальцев побелели. А зубы только что не скрипели и не крошились от такого напряжения.
С каждой уходящей в ночь секундой ему было все труднее удерживать себя в руках. Кулаки против воли начали медленно разжиматься, пальцы напряглись. Неджи стало казаться, что кто-то чужой управляет его телом. Он замер, из последних сил пытаясь сдержать себя, но…
— Хината… — хриплый от желания голос сорвался с его губ.
Девушка заботливо посмотрела на него.
— Все в порядке, Неджи-сан. Я с тобой, — пробормотала она. – Ты спи.
— Хината, — почти прорычал Неджи. – Хината!
Он стиснул зубы, закрыл глаза. Все тело напряглось. Зверское желание достигло последнего пика, и он почувствовал, что сейчас просто набросится на сестру.
— Хината, выйди! – низким и хриплым голосом прошептал Неджи. – Сейчас же!
Девушка непонимающе посмотрела на него.
— Неджи-сан… Что случилось? Я тебе больше не нужна? – осторожно спросила она.
Неджи посмотрел на нее почти с мукой. Ну зачем так над ним издеваться? За всю свою жизнь он не испытывал боли сильнее, чем эта боль, боль от неутоленного желания. Все тело горело, его ломило, и он уже почти не сдерживал себя. Похоже, этот афродизиак оказался очень сильным. Даже он, тот, кто мог в совершенстве концентрировать свою чакру, с трудом справлялся теперь с ней. Он чувствовал, что его чакра струится по его каналам с сумасшедшей скоростью, отчего все тело начинало дрожать и гореть как в пламени. Низкий мучительный стон слетел с его губ и он едва слышно прошептал:
— Нужна…
И все. Секунда… И последние крохи самообладания и самоконтроля полетели к черту. Неджи сдался этому неутолимому голоду, звериное желание взяло верх, и его руки резко обвились вокруг талии Хинаты. Девушка в ступоре смотрела на него несколько секунд, а потом вдруг зарделась и смущенно выпалила:
— Неджи-сан, что ты делаешь?
— Нужно было уходить, пока было время, — прорычал Неджи яростно.
Ну что за дурочка! Почему она не могла облегчить ему задачу? Почему не ушла сразу же, как только он попросил? А теперь… Что будет теперь?
Испуганная его разъяренным тоном, но даже и не думая сопротивляться, Хината просто замерла в его крепких объятиях. Даже сквозь теплую ткань ночной рубашки она ощущала бешенный жар, исходивший от его груди. Не долго думая, Хината прижалась губами к его лбу и тут же отшатнулась.
— Неджи, да ты весь горишь!! – вскричала она. – Отпусти меня, ты болен! Тебе нужно сбить температуру!
— Да, — пробормотал Неджи. – Только не тем способом, которым ты думаешь.
Хината не расслышала его слов. Она попробовала вырваться, но у нее, разумеется, ничего не вышло.
— Неджи? – она вопросительно посмотрела на него и мягко добавила: – Отпусти, пожалуйста.
— Ксо! Не могу, Хината... – почти простонал он.
— Почему?
Он закрыл глаза, пытаясь справиться с новой волной желания, накатившего на него, и шумно задышал сквозь стиснутые зубы.
— Мое… мое тело… не слушается…
Хината активировала бьякуган и ошарашено вскрикнула.
— Неджи! Твоя чакра! Она просто невероятно быстро движется! Я такого еще никогда не видела…
«Уйди отсюда, иначе еще не то увидишь!» — измученно подумал Неджи. Вторая волна окончательно лишила его сил к сопротивлению, и он просто сдался. Теперь уже совсем.
— Хината… — хрипло выдохнул он и, прижав девушку к себе, прильнул к ее губам.
Так жаждущий приникает к живительному источнику. Так монах прикладывается к святому распятию. И так же благоговейно Неджи прикоснулся к губам Хинаты. Это был первый его поцелуй с ней. И даже несмотря на зверское, рвущее все тело на части, неутолимое желание не могло заставить его наброситься на нее и просто растерзать, как оно того требовало. Он осторожно пробовал на вкус ее нежные губы, а Хината сидела между его ног в одной коротенькой рубашке, почти ничего не скрывающей, и не занала, что ей делать. Она просто впала в ступор. Единственное, что она сейчас была в состоянии делать – это краснеть. Опять же на автомате. Иначе Хината не была бы Хината, если бы не краснела…
В какое-то мгновение она ощутила, как бархатистый язык Неджи осторожно скользнул по ее губам, а затем, настойчиво раздвинул их и проник внутрь ее рта. Хината в изумлении открыла рот, облегчив ему тем самым задачу. Язык Неджи у нее во рту исследовал, ласкал, дразнил и искушал, подталкивая к чему-то большему, к чему-то запретному и манящему. Даже Наруто не целовал ее так страстно, так глубоко и так настойчиво. Против воли из груди ее вырвался стон, который Неджи поглотил, не отрываясь от ее губ, с каким-то непонятным удовольствием.
Он резко пересадил Хинату к себе на колени, не обращая внимания на боль в раненом боку. Его руки скользнули с ее талии выше, к плечам. Он медленно, дразнящим движением расстегнул несколько верхних пуговок и стянул ворот рубашки с ее плеч, обнажив одну молочно-белую грудь. Хината вскрикнула и попыталась отодвинуться, но руки Неджи крепко держали ее. Одна его ладонь подхватила обнажившуюся грудь, и Неджи чуть не застонал от удовольствия, такая она была полная и упругая.
— Неджи… пожалуйста не делай этого, — пискнула Хината, но, кажется, ее брат себя уже абсолютно не контролировал.
Снова глубокий обжигающий поцелуй, и Хината задохнулась от порочного наслаждения, охватившего ее тело. Она выгнулась навстречу его руке, уже ласкавшей маленькую упругую горошину соска, не в силах оказать сопротивление опытным ласкам Неджи. Хината почувствовала, что между ног у нее стало горячо и влажно, она в панике задергалась в объятиях Неджи, в последней отчаянной попытке вырваться. Страх и наслаждение смешались воедино, едва она почувствовала, как вторая его рука скользнула по ее обнаженному бедру вверх. Она задрожала и выгнулась дугой, пронзительно, почти с мольбой закричав:
— Неееджи!
И непонятно было, о чем она молит, о продолжении или о пощаде. Она и сама не понимала. В ее невинной головке никак не укладывалось то, что сейчас Неджи, годами игнорировавший ее и относившийся к ней с презрением, делал с ней на этой самой кровати в своей же спальне. Наслаждение, паника, страх, любовь к брату, испуг – все смешалось в одно единое целое, и Хината чуть снова не сорвалась в темную пропасть обморока, что с ней случалось довольно часто. Она взглянула в глаза брата с тихой отчаянной мольбой о помощи, и Неджи, внезапно остановился, когда думал, что уже ничто не в силах его остановить и оторвать от юного красивого тела Хинаты. Но эта мольба в ее прозрачных глазах сделала это.
Он собрал в кулак всю свою волю, сконцентрировался на своей чакре, силком заставляя ее течь медленней и спокойней, и глубоко вдохнул.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Зверский сексуальный голод отступил на задний план, но совсем ненадолго. Неджи с превеликим трудом заставил себя разжать руки и позволить телу Хинаты соскользнуть с его колен на пол. И вот она снова сидела перед ним на полу, со спущенной на плечах рубашкой, широко раскрытыми испуганными глазами, чуть приоткрытым соблазнительным ротиком и растрепанными иссиня-черными волосами. Возмутительно соблазнительная и ослепляющая в своей невинности…
— Уходи, — прохрипел Неджи, судорожно сжимая и разжимая кулаки. – Выйди из этой комнаты, Хината. И больше никогда сюда не смей входить.
Внезапно резкий, снова похолодевший на сто градусов голос больно резанул по нежному сердечку девушки. Она всхлипнула, вскочила с пола и выбежала из его комнаты.
Неджи судорожно вздохнул. Вот. Снова он причинил ей боль. Но теперь он еще и унизил ее. Холодный, бессердечный, озабоченный ублюдок.
«Ну признайся себе, скотина, что афродизиак был лишь поводом для того, чтобы распустить руки!» — мучил себя Неджи, лежа на кровати и пытаясь подавить снова начавшее подступать желание.
Чтоб ему гореть в аду вечным пламенем. И целая ночь мучений от неудовлетворенного желания, усиленного афродизиаком послужит ему хорошим наказанием за всю ту боль, что он причинил той, которую поклялся защищать ценой своей жизни еще в детстве.